В Каминном зале ЦДЛ прошла презентация компакт-диска рок-оперы Эдуарда Артемьева «Преступление и наказание» по роману классика.

Старушки-процентщицы нынче в моде. На днях мы увидим телесериал по «Преступлению и наказанию». Но телепремьеру опередил выход на двух CD грандиозного музыкального сочинения Эдуарда Артемьева на либретто Марка Розовского, Андрона Кончаловского и Юрия Ряшенцева, написавшего историю студента Родиона Раскольникова в стихах.
Самой идее тридцать лет. После появления рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда» режиссёр Андрон Кончаловский задумался о русском аналоге подобного спектакля. Первым, кто пришел ему в голову, был Ф. М. Достоевский с его высочайшим эстетическим напряжением на грани истерики. Тогда же как раз появился «Холстомер» Марка Розовского и Юрия Ряшенцева, которых он привлёк писать «либретто на троих». А в качестве композитора видел лишь Эдуарда Артемьева — и все эти годы подвигал его на сочинение бессмертной музыки. То, что дело пойдет на лад, стало ясно ещё в конце 1970-х, когда Артемьев в качестве пробы написал романс шарманщика. В этом музыкальном образе сошлись чёрт, оборотень и сам Достоевский, которые являли вместе бредовое видение Раскольникова, соединив пошлый романс, классическую симфонию и горячечную рок-музыку.
Вся рок-опера длится более трёх часов. Записать её на компакт-диск было бы невозможно без Александра Вайнштейна, известного и успешного продюсера мюзиклов «Метро», «Ромео и Джульетта», «Нотр-Дам де Пари» и фильма «Гарпастум». Дело в том, что, кроме молодых солистов, в записи приняли участие хор Виктора Попова, ансамбли народных инструментов и народного пения, цыганский хор, вокальные группы, ансамбль ударных Марка Пекарского и многие другие. Записать грандиозное музыкальное действо на уровне мировых стандартов дорогого стоит. Но, как сказал Александр Вайнштейн, не участвовать в проекте было бы и преступлением, и наказанием одновременно.
На презентации прозвучало около полутора часов музыки: собравшиеся, среди которых были министр культуры Александр Соколов, журналист Владимир Познер, композитор Александр Журбин, автор либретто «Иисус Христос — суперзвезда» англичанин Тим Райc, директор Московского театра оперетты Владимир Тартаковский, услышанным были откровенно впечатлены.
Вряд ли кого-то из них удивило, что опера «Преступление и наказание» заканчивается гигантским наводнением, смывающим Санкт-Петербург с лица земли. Именно в этот момент Родион Раскольников и делает своё роковое признание.
Эдуард Артемьев, в последний день осени, отмечающий свое 70-летие, поистине космический композитор. Неслучайно в его ближайших планах проект грандиозной мистерии «Солярис», которая должна соединить высшие достижения мировой музыкальной цивилизации с хореографией и новейшими техниками звукового синтеза, электронной музыки, компьютерной записи. Можно вспомнить, что именно благодаря музыке к фильму Андрея Тарковского «Солярис» Эдуард Артемьев обрел всеобщую известность.

— Срок сочинения Вами оперы «Преступление и наказание» годится для Книги рекордов. Как можно писать сочинение почти тридцать лет? Разве музыка не изменилась за это время?
— Конечно, невозможно, музыка изменилась полностью. Но тридцать лет — это бродил замысел. Я начинал, бросал, понимал, что не напишу никогда. Потом опять брался, подстегивая себя, что кто-то ведь может писать, почему не я? И всё время меня подстегивал Кончаловский. Уехав в Америку, звонил оттуда. Когда приезжал, здесь доставал. И очень помог мне, направляя работу. Но нынешняя стилистика оперы возникла только в конце 1990-х. Если бы я написал ёе тридцать лет назад, это была бы совершенно иная музыка. У меня в шкафу лежат три разные оперы «Преступление и наказание», совершенно не имеющие отношения к той, что записана сегодня. Признаюсь, что некоторыми идеями из тех вариантов я до сих пор пользуюсь для кино.

— А как Вы определите нынешнюю стилистику?
— Как соединение симфонической музыки, эстрады, романса, рок-музыки, площадной музыки. Причем не в виде имитации оркестром, а в реальном звучании. Если гармошка, так гармошка. Я никак не мог найти этот ход, и только когда отказался от единого стиля и начал работать по ситуации, все стало получаться.

— Сколько времени писали этот вариант?
— Два года. В 1998 году я отказался от всех других работ, сел за стол и в 2000 году полностью закончил. Это потом уже написал клавир, инструментовку, демонстрационную запись полной версии оперы.

— Присутствие на презентации Тима Раиса не означает международных перспектив вашего сочинения?
— Если честно, то я думаю, что для иностранцев это глубоко чуждая история. С Тимом Райсом мы сейчас вместе работаем над проектом Андрона Кончаловского для Голливуда. Он пригласил меня писать «Щелкунчика» по музыке Чайковского, Тим Райс написал либретто, стихи, мы записали десять песен и сейчас выезжаем в Лос-Анджелес.

— Каковы перспективы постановки «Преступления и наказания»?
— Андрон говорит, что в декабре 2009 года поставит его в Москве.

Игорь Шевелёв
(«Московские новости» — № 43 от 02–08.11.2007)